Всегда было интересно, как сами носители диалекта осмысливают свою речь, насколько это важно для их самосознания.

Как мы знаем, балачка первых поселенцев Кубани была близка украинской речи и по сути являлась локальным вариантом восточноукраинских и центральноукраинских говоров.

Но, как пишет кубанский ученый И.Васильев, с середины XIX столетия украинская культура и язык в кубанских станицах постепенно консервировались и переставали развиваться. Большая часть потомков украинцев уже более ста лет была оторвана от основного языкового массива и жила по соседству или вперемежку с русским населением – линейными казаками, государственными крестьянами, начиная с 1860 – х гг. – большим массивом иногородних. В тот же период местные южнорусские говоры постоянно соприкасались с русским литературным языком, подпитывались им.

Осознавая смешанность в своей речи украинских и русских черт, сами носители говоров называют себя переве´ртнями: " Якы´ ж мы укранцы, мы такэ´ … пэрэвэртынь (ст-ца Ахтанизовская)". В селе Ейское Укрепление, говор которого имеет южнорусскую языковую основу в отличие от говоров соседних населенных пунктов Щербиновского района, где бытуют кубанские говоры с украинской языковой основой, записан локализм пополашник: "Я папала´шник: ате´ц – с Ей-Укрипления, а мать с Никалаивки". Признавая себя попола´шником, информант обращает внимание на то, что на его речь повлияли говоры родителей, имеющие разную языковую основу.

Многие кубанцы свидетельствуют, что, балакая в быту, обучились литературному языку, только в старших классах школы или в других учебных заведениях. Например, в статье районной газеты "Огни Кубани" про историка-архивиста Владимира Фоменко говорится, что " у кубанского казака была в школе «единица» по русскому языку, несмотря на то, что его сочинения всегда заслуживали высшей оценки по содержанию.

— А как можно было следить за орфографией, когда в моей семье смешан украинский и русский языки. Бабушки и прабабушки — «балачки» — они хранители казачьих традиций, имели такой говор, и я за ними повторял. Только на работе обучился русскому языку."

Эта смешанность по словам Н.Бондаря отразилась и в песнях кубанцев.
Особый фонд в песенном фольклоре кубанских казаков составляют «параллельные тексты» (рабочее, условное название), который включает в себя произведения, широко распространенные в бывших линейных и черноморских станицах: «Как на той rape, / Шёлкавой траве / Там сидела пара сизых галубей.», «Як / Ой, на той гори, / Шовковой трави / Там сыдила пара, пара голубив.», и др.

Корпус «параллельных песен», судя по всему, мог формироваться в процессе взаимодействия русской и украинской традиций в границах кубанского казачества как этносоциальной общности, в форме уже внутренних заимствований, т.е. тех песен, которые прежде всего создавались кубанскими казаками и воспринимались и в Черномории, и на Линии как «свои». Например, историческая песня «Ой, да вы кубанцы, братцы-молодцы», линейного происхождения, но воспринимавшаяся как «своя» и в черноморских станицах: Старолеушковской, Васюринской, и др. Васюринский вариант выглядит следующим образом:

Ой, вы, кубанци, братци-молодци,
Вспомним как удачно
Разудалые бойцы мы дралися славно.
Ой, за Вэнгэром, братцы, за Большим,
В стороне чиченской
Ой, Шамиль двинулся, братцы, на нас
В светлой день Крещенской.
Ой, Шамиль двинулся с ордой на нас,
А Крюковский был с нами.

Что еще сказать после всего этого тем, кто толкает наш говор в сторону форсированной украинизации (не путать с дружеским культурным взаимодействием с украинскими говорами, бытующими в южных регионах России и некоторых украинских регионах), кроме как: "вы шо, з глузду зъйихалы"?

Материал из групп Вконтакте «Кубанская балачка», «Вэсэли бэ́сэды у Дида Хомы Мыгычко».