28 июля 1941 года комиссар авиационной эскадрильи лейтенант Николай Дудин в неравном воздушном бою таранил фашистский «мессершмитт».
«… Взлетели рано утром. Густая роса лежала на траве аэродрома, и колёса самолёта оставляли на ней длинные тёмные полосы. Ведущим звена шёл Тормозов, прикрывал его комиссар эскадрильи Дудин. Просторно, чисто было в утреннем небе. Внизу, под крылом, тоненькой светлой ниткой тянулась к переправе дорога. На ней вереницей – танки, артиллерийские орудия, пехота. Здесь, у деревни Севастьяново, истребителям предстояло прикрывать с воздуха наши части, – рассказывал о героях-авиаторах Георгий Долгов в своём очерке «Драться, как комиссар!» – Тормозов и Дудин барражировали над дорогой, над селом, над переправой. Внимательно следили за воздухом. И всё-таки «мессеры» свалились на них из пушистого облачка неожиданно. Немцы были настроены решительно и с ходу бросились в бой. Дудин увидел, что самолёт Тормозова атакуют сразу два «мессера».
Кажется, он ни о чём не успел подумать тогда. Руки сделали за него всё необходимое. Мгновенно развернулся, выжал до отказа сектор газа и, оказавшись на удобной позиции, нажал на гашетку. «Мессер» вздрогнул, на мгновение замер в воздухе и, тяжело задымив, стал падать. Убедившись, что Дудин его надёжно прикрывает, Тормозов сделал разворот и пошёл в лобовую атаку на второй самолёт. В это время Николай увидел, как из облака вывалился третий «мессер» и, чуть подвернув для атаки, умелый и опытный ас выпустил в самолёт командира пулемётную очередь. Под плоскостью краснозвёздной машины плеснуло пламя. Тормозов завалил её на крыло, уходя в крутой вираж. Загорелся у него левый подвесной бак, это Николай видел ясно. Он понимал: сейчас командир постарается сбить пламя, а на это нужно время. Решив добить его ведущего, фашисты устремились вдогонку за раненой машиной.
Дудин снова развернулся и дал очередь, однако расстояние было слишком велико, пули прошли мимо. Теперь фашисты ринулись в атаку на него. Наверное, сочли, что подбитый самолёт и так упадет. Николай бросил машину вниз, набирая скорость, ушёл вправо и атаковал сам. Снова неудачно… Но теперь уже все три оставшихся «мессершмитта» переключились на него. Огненная карусель закружилась в воздухе. Надрывный гул моторов, работавших на пределе сил, сухой стук очередей, отблески плоскостей в лучах утреннего солнца – всё смешалось в какую-то фантасмагорию. Весь мир сошёлся для Николая на этом крохотном участке неба, насквозь пронизанном смертью.
Краем глаза он успел увидеть, что Тормозову удалось-таки сбросить подвесной бак и резким скольжением сбить пламя. «Ну, всё, – решил Николай, – теперь дотянет до аэродрома».
Оглянувшись, он увидел, что его берут в «клещи». Два «мессера» зашли в лоб, ещё один пристраивается в хвост. «Вот сволочи! – выругался Николай. – Зря только радуетесь. Один я в землю не пойду. Подберу компанию». И снова выжал газ, рассчитывая опередить фашистского лётчика в лобовой атаке.
Противники мчались навстречу друг другу. Фашистский лётчик не выдержал первым. Открыл огонь. Пулемётные трассы прошли мимо. Дистанция неумолимо сокращалась. «Пора», – решил Николай и нажал на гашетку. Пулемёты молчали… Он нажал до боли в суставах, бессознательно надеясь хотя бы на одну очередь. Пулемёты молчали. Он подумал: «Отверну сейчас – «мессеры» без труда расстреляют обоих. Если не отверну, Тормозов сумеет дойти до аэродрома». Они сошлись, и «мессер» попытался уйти в сторону и вверх. За какую-то долю секунды до этого маневра Николай разгадал его. Трудно сказать почему, но он точно знал, что фашист отвернёт влево и вверх. Наверное, в такие мгновения у человека обостряются все чувства. Дудин успел рвануть ручку управления на себя и в точке, которую наметил заранее, ударил винтом своего истребителя по плоскости «мессершмитта»…
Был всплеск огня – оранжево-яркий даже при солнечном свете – и удар, прямой и жёсткий.
Николай очнулся и почувствовал, что падает. Просто падает на землю, сам по себе, без самолёта, без парашюта. Посмотрел вверх и понял, в чём дело. Парашют раскрылся только наполовину. Часть строп захлестнула сапог, и вытяжка остановилась. Николай неуклюже пошевелил ногой, потом сжался, подтягивая её к себе, и рывком освободил. Парашют раскрылся.
Видимо, ударом его выбросило из кабины, но в последнее мгновение перед тем, как потерять сознание, он инстинктивно дёрнул кольцо. Хорошо, что забытьё было недолгим. Высота, на которой они дрались, не так уж велика. А земля приближалась стремительно…
Его встретили пехотинцы. Помогли освободиться от парашюта, проводили на командный пункт. Пока командир стрелкового батальона связывался с начальством, Николай сидел в землянке и пил чай. Заходили командиры – поздороваться, поговорить с лётчиком, только что таранившим фашиста. Они наблюдали за боем и всё видели. А он сидел, глотал крепкий чай и только улыбался в ответ на поздравления и расспросы. Он ничего ещё не мог рассказать и совсем не чувствовал себя героем…
В свой полк Дудин попал только на следующее утро. На КП висел огромный лозунг: «Драться, как комиссар Дудин!» Николая окружили друзья – лётчики из своей и чужих эскадрилий».
Указом Президиума Верховного Совета СССР от 22 октября 1941 года младший политрук Николай Дудин был удостоен звания Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина и медали «Золотая Звезда». Позже отважный пилот был также награждён орденами Красного Знамени и Красной Звезды.
Источник: http://redstar.ru/vozdushnyj-taran-komissara/
