Публикация «Люди, которые выстояли»

8 сентября 1941 года началась блокада Ленинграда, которая продолжалась 872 дня – до 27 января 1944-го.

За это время только от голода погибло более 600 тысяч ленинградцев. Эта блокада стала одной из самых смертоносных в истории человечества.
Продовольствия не хватало, очень скоро продукты стали выдавать по карточкам. В ноябре – декабре 1941 года рабочий получал всего 250 граммов хлеба в день, а служащие, дети и старики – только по 125 граммов. Осень – зима 1941–1942 годов стали самым страшным временем блокады. Ранняя зима принесла с собой холод – отопления и горячей воды не было, и ленинградцы жгли мебель, книги, домашнюю утварь, разбирали на дрова деревянные постройки. Транспорт стоял. От дистрофии, холода и голода люди умирали тысячами.
В холодном, обстреливаемом с воздуха городе жизнь, вопреки всему, не останавливалась: работали предприятия, обеспечивавшие фронт, университеты, театры, детские сады. Об этом снято много документальных и художественных фильмов, но лучше всего рассказывают о блокаде сохранившиеся свидетельства: дневники, письма, воспоминания ленинградцев.
Из воспоминаний Елизаветы Дмитриевны Перепеченко: «Детские сады в блокаду работали, как положено: были и музыкальные занятия, и рисование, и прогулки. Только на прогулке мы попадали под обстрел… Обстреливали все время, по несколько раз в день, но один день я особенно запомнила. Наша группа была на прогулке, когда начался жуткий обстрел. Воспитательница загнала нас всех в подъезд какого-то дома и закрыла нас собой, как курица цыплят. Так мы стояли, пока все это не кончилось. Это было что-то ужасное.
Было, конечно, очень голодно. Но в детском саду нас кормили. Может, кто-то помнит еще, был такой суп – хряпа. Это щи из какой-то травы, зеленые и горьковатые – отвратная совершенно еда! Но нас заставляли ее съесть, потому что все-таки какие-то витамины. Каждый день нам давали настой хвои – это тоже были витамины. Чтобы этот настой сделать, женщины собирали хвою, ветки. Понимаете, вот в чем героизм города! Защитники – само собой, они герои, но я говорю и о простых жителях.
Я тоже чудом выжила. Как потом оказалось, у меня была очень тяжелая пневмония – поднялась высокая температура. И меня завхоз нашего детского садика взгромоздила к себе на спину и отнесла в больницу. Это не входило в ее обязанности, и я не знаю, откуда у нее силы взялись! Три месяца меня в больнице выхаживали. Там было больше раненых, чем детей. В больнице с нами, школьниками, занимались учителя, там была библиотека, был хор. Я была сирота – у меня вообще никого не было, и одна медсестра на день рождения мне принесла в подарок куклу. Причем, не какую-то поношенную, а совершенно новую куклу – видимо, она ее купила специально для меня. Вот такие были люди…»
Из воспоминаний Людмилы Ивановны Птах: «Ели все, что было: делали лепешки из лебеды и подорожника. В хлебе, который нам давали в пайках, по 125 граммов, была даже целлюлоза и всякая другая гадость. Люди ели людей – и такое было. Мама мне говорила: вечером лучше не выходить. А детей вообще нельзя было отпускать. Люди теряли разум от голода и дистрофии. Ничего не было в голове, кроме того, чтобы что-то съесть, а есть было нечего.
Но я хочу сказать, что люди были сплочены и в большинстве своем тогда были добрее друг к другу, заботились друг о друге, старались беречь детей. А в послевоенное время я не помню даже скандалов, хотя мы жили в коммуналке. Никто не ссорился, на праздники мы собирались все вместе, дети дружили друг с другом».
Из воспоминаний Тамары Романовны Карповой: «Когда мужчины ушли на войну, мы остались живы только благодаря нашей крестной. Мама потом говорила: «Если бы не Клавдия, я бы закрыла глаза и уши и убежала, только чтобы вас не слышать из-за того, что вы все время плакали от голода». Мы с Юрой были терпеливые, а Люба постоянно кричала: «Дай-дай-дай-дай!». Я до сих пор помню, как ползала по грязному полу и собирала грязь, думая, что это хлеб.
За хлебом ходила крестная. Однажды у нее вытащили карточки на всех пятерых – вот это был ужас. Но обычно она делила весь наш паек на три раза: утро, обед и вечер. И вот вскипятит воду в кастрюльке, лаврушку туда положит, накрошит хлеб и даст нам похлебать три раза в день. По воспоминаниям мамы, в первую блокадную зиму мы ходили на поле, собирали там какие-то листья, крестная все это тоже рубила и добавляла в похлебку. Благодаря Клавдии Емельяновне мы и выжили.
Из воспоминаний Галины Николаевны Мерзико: «Мне исполнилось шесть лет накануне войны, 21 июня. В те времена детские сады вывозили за город на дачи. Помню, как нас с Валюшкой (сестрой) и другими детьми воспитатели рассаживали по вагонам, чтобы срочно отправить обратно в Ленинград. Везли ночью, и все уже понимали, что началась война: стоял грохот, доносились сирены. В предпоследний вагон нашего состава попала бомба. Когда, наконец, поезд прибыл на ленинградский перрон, мама сгребла нас в охапку и скорее отвезла домой.
Мама круглосуточно работала на заводе. Поэтому привезла свою 12-летнюю сестру, которую тоже звали Валя, чтобы смотреть за тремя детьми и отоваривать хлебные карточки. Потом свою маму с грудным братом Геночкой. В пригороде никаких карточек не было, и потому там практически сразу начался страшный голод. Наблюдались случаи людоедства. Однажды Валя пошла за хлебом и не вернулась. Мама подняла на поиски сотрудников на заводе, но безрезультатно. Всю оставшуюся жизни она после этого искала сестру, надеясь на чудо.
В 1943 году Юра Симонов учился в третьем классе. День прорыва блокады Ленинграда он запомнил очень хорошо – грохот орудий доносился до города.
"Тогда бои шли, там все ухало, – вспоминал житель блокадного Ленинграда. – По воде-то звук идет очень хорошо, все эти выстрелы. Я помню, пришел за водой, всплывает красноармеец, бабушка ему: "Извини, родной, я водички себе возьму".
Из воспоминаний Галины Игнатьевой (Кривошеевой): что согревало ребенка, сидящего на маленьком стульчике возле едва теплой буржуйки? Тарелка-репродуктор, откуда звучали сказки, которые читала артистка Мария Петрова, – ее звонкий мальчишеский голос был знаком каждому маленькому жителю блокадного Ленинграда. За окном трещал мороз и падали снаряды. А артистка Петрова рассказывала о жарких странах, невиданных для советских детей фруктах и волшебниках.
Всю жизнь Галина Николаевна хотела встретиться если не с самой артисткой, то с кем-то из ее родных. И это удалось – она познакомилась с внучкой артистки, Татьяной, и смогла поблагодарить за свои детские воспоминания в тяжелые блокадные дни.
И это лишь крупицы из сохранённых воспоминаний ленинградцев о том страшном времени. Блокада была прорвана в январе 1943 года у Ладожского озера в районе Шлиссельбурга, что позволило несколько улучшить снабжение продуктами питания, а полностью Ленинград был освобожден 27 января 1944 года. В городе по этому случаю был проведен торжественный салют. ...По расчетам немцев все жители и солдаты, защищавшие Ленинград, должны были умереть от голода и холода. Но Ленинград выстоял, разгромив немцев и отбросив их от своих стен.