Дневник памяти: Воспоминания Задорожнего К.А. о детстве в приюте, школе и образовании 1920-х гг.

Подробности

Создано: 04.07.2022 10:06

Из архивного документа с воспоминанием Задорожнего Константина Абрамовича:

«Откуда брались продукты для питания я не знаю, но кормили хорошо, были молочные продукты – молоко, масло, сметана, сыр, мясные – говядина, баранина, куры, утки, овощи, фрукты и часто к чаю давали мед. Сахара и конфет не было, вместо них давали на чашку-стакан чая одну кругленькую как таблетка – сахарин. Тогда говорили, что сахарин привезен с Германии международным обществом Красного Креста и полумесяца.

Нам, детишкам приюта, сахарин нравился, когда его бросишь в горячий чай он как живой шипел и бегал по поверхности и в скорости растворялся, и чай был сладким.

В приюте я впервые услышал звуки рояля и граммофона, вероятно оставлены с домом паном Зеленским. Особенно удивительным звуковым инструментом был граммофон с большой трубой, несмотря на такой возраст 8-10 лет, некоторые детишки с нерешительностью со страхом старались заглянуть внутрь трубы, сбоку, снизу думали увидеть таинственного исполнителя: человека и музыкальный инструмент. Граммофон заводили в одно время после обеда, а на рояле играла одна воспитательница, бывшая учительница, жена офицера белогвардейца Жук, сбежавшего в Турцию с бароном Врангелем. Она с маленькой дочуркой жила рядом в своем большом кирпичном доме, который в 1923 году был наш дворец пионеров. Ей, вероятно, из-за мужа не разрешали работать учительницей в школе, но всё же, чтобы не умерла с голоду, пригласили играть на рояле и помогать воспитательницам в нашем детском приюте. Она была нежная, обаятельная, чрезвычайно скромная, проявляла материнскую заботу за нами, впоследствии она стала женой первого директора педтехникума тов. Мироненко. Он участник Гражданской войны, красный партизан. В приюте нас обучали познать азбуку, счет, легкие арифметические действия, читали детские рассказы, сказки, приучали к дисциплине, труду. Но к концу 1921 года почему-то детский приют был ликвидирован, хотя голод еще свирепствовал.

В сентябре месяце 1921 года я поступил в начальную школу, которая размещалась в здании педтехникума на 1-м этаже.

В школах и педтехникуме преподавалось на украинском языке, который длительное время был основным языком, а русский язык преподавался как иностранный, почему-то широко на Кубани внедрялась украинизация, во всех учреждениях, общественных организациях, в магазинах и дома в семье разговорная речь господствовала на украинском языке.

До 1920 года в станице в большинстве, не только старшего возраста, но и молодые были совершенно не грамотные, особенно иногородние, рабочие и их семьи. С 1920 года по инициативе парторганизации, комсомола, профсоюза и женоргана при школах организовались курсы по ликвидации неграмотности (ликбезы).

Стремление к учебе было огромным, можно сказать поголовным, особенно до 50-летнего возраста, а детей и молодежь устраивали учиться в обязательном порядке».