«Не смолкнет в памяти Чернобыльский набат»

Подробности

Создано: 29.11.2021 15:26

В ночь с 26 на 27 апреля 1986 года произошла самая страшная техногенная катастрофа - взрыв 4-го энергоблока на Чернобыльской АЭС.

Чернобыльская катастрофа оказалась не только главным событием 1986 года в Советском Союзе и в мире, она стала одним из самых важных событий последней четверти XX века. После Чернобыля в литературе перестало употребляться понятие “мирный атом”. Эта авария повлияла на экономику и научно-техническую политику всех развитых стран, изменив представления людей об опасностях и угрозах. Проекты атомных электростанций были повсеместно пересмотрены, а в некоторых странах было принято решение отказаться в дальнейшем от атомных станций для получения тепла и электроэнергии. Уроки Чернобыля продолжают изучаться и обсуждаться до сих пор.
Катастрофа на Чернобыльской атомной станции была самой большой и самой разрушительной катастрофой за всю историю атомной энергетики. Боль, причиненная последствиями катастрофы, не утихает до сих пор. Подвиг, который был совершен простыми людьми, выполнявшими свою работу, не должен быть забыт. Данной работой мы хотим напомнить о тех, кто принимал участие в ликвидации последствий аварии на ЧАЭС.
Обратимся к хронологии событий.
25 апреля должна была состояться остановка четвертого энергоблока для планово-предупредительного ремонта. Тогда было решено провести эксперимент, неоднократно проводившийся как на блоках Чернобыльской АЭС, так и на других атомных электростанциях: испытания одного из турбогенераторов в режиме, говоря языком специалистов, выбега с нагрузкой собственных нужд блока.
25 апреля в 1:00 персонал приступил к снижению мощности реактора, в 13:05 отключил от сети турбогенератор, в 14:00 отключил систему аварийного охлаждения реактора.
В 23:09 резко сбросили мощность реактора, и началось его интенсивное отравление продуктами распада – йодом и ксеноном.
Наступило 26 апреля, и над четвертым реактором засветился воздух, снизу раздались глухие удары, переходящие в продолжительный гул.
26 апреля в 1:23:04 начался эксперимент. Самописцы (приборы) располагавшейся неподалеку сейсмической станции в этот момент зафиксировали сейсмическую активность. За минуту до взрыва находившийся в реакторном зале оператор почувствовал сильную вибрацию, в 2 тысячи чугунных плит, каждая из которых весила 350 кг – они составляли биологическую защиту реактора – стали подпрыгивать, будто их кто-то подбрасывал снизу. Через несколько секунд послышался сильный гул со стороны водозаборной станции на пруде-охладителе. Усилилась вибрация агрегатов. Еще сильнее стало многоцветное свечение. Зашатались стены.
За 20 секунд до взрыва, а именно в 1:23:40, оператор все же нажал на кнопку аварийной защиты, но поглощающие стержни остановились на полпути, в этот момент самописцы отметили главный сейсмический удар.
Нетрудно представить тот ужас, который охватил персонал четвертого энергоблока: они были профессионалами и хорошо понимали, что происходит с реактором и что вот-вот последует. Поражает их мужество и последовательное и точное выполнение долга. Они должны были записывать в специальный журнал все, что происходит, и они, вместо того, чтобы бежать, вели подробнейшую запись событий.
Вот одна из последних их записей, можно сказать, что это письмо с того света, ведь эти люди погибли одними из первых: «1 час 23 мин. 59 сек. Сильные удары. Шатаются стены. Пол ходит ходуном. 1 час 24 мин. 00 сек. Взрыв реактора». Регулирующие и аварийные стержни начали двигаться вниз, погружаясь в активную зону реактора, но через несколько секунд тепловая мощность реактора скачком выросла до неизвестной величины (мощность зашкалила по всем измерительным приборам).
Здание энергоблока частично обрушилось. В различных помещениях и на крыше начался пожар. Впоследствии остатки активной зоны расплавились. Смесь из расплавленного металла, песка, бетона и частичек топлива растеклась по реакторным помещениям.
В результате этой аварии, около 50 тонн ядерного топлива испарилось и было выброшено в атмосферу в виде мелких частичек двуокиси урана, высокорадиоактивных радионуклидов йода, плутония, цезия, стронция и других радиоактивных изотопов. Еще около 70 тонн разбросано на территории АЭС.
Атомная бомба, сброшенная на Хиросиму, содержала всего несколько килограмм обогащенного урана, а взорвавшийся реактор Чернобыльской АЭС выбросил в атмосферу столько радионуклидов, сколько могли бы дать несколько тысяч атомных бомб.
Непосредственно во время взрыва на четвёртом энергоблоке погиб один человек, ещё один скончался в тот же день от полученных ожогов. У 134 сотрудников ЧАЭС и членов спасательных команд, находившихся на станции во время взрыва, развилась лучевая болезнь, 28 из них умерли.
Вскоре после аварии на ЧАЭС прибыли подразделения пожарных частей по охране АЭС и начали тушение огня, в основном на крыше машинного зала.
Из двух имевшихся приборов на 1000 рентген в час один вышел из строя, а другой оказался недоступен из-за возникших завалов. Поэтому в первые часы аварии никто точно не знал реальных уровней радиации в помещениях блока и вокруг него. Неясным было и состояние реактора.
В первые часы после аварии, многие, по-видимому, не осознавали, насколько сильно повреждён реактор, поэтому было принято ошибочное решение обеспечить подачу воды в активную зону реактора для её охлаждения. Эти усилия были бесполезными, так как и трубопроводы и сама активная зона были разрушены, но они требовали ведения работ в зонах с высокой радиацией.
Другие действия персонала станции, такие как тушение локальных очагов пожаров, в помещениях станции, меры, направленные на предотвращение возможного взрыва водорода, и др., напротив, были необходимыми. Возможно, они предотвратили ещё более серьёзные последствия. При выполнении этих работ многие сотрудники станции получили большие дозы радиации, а некоторые даже смертельные. В их числе оказались начальник смены блока А. Акимов и оператор Л. Топтунов, управлявшие реактором во время аварии.
В дальнейшем для ликвидации последствий аварии и для создания защитной оболочки над разрушенным реактором был возведен саркофаг-объект «Укрытие» над 4-м блоком ЧАЭС.
Одним из наиболее значимых, как по потраченным ресурсам, так и по выполненным объемам работ на промплощадке ЧАЭС, является создание глубокой железобетонной стены в грунте на востоке от станции. В первые дни аварии, когда стал очевиден масштаб катастрофы, многие специалисты считали, что нижний ярус строительных конструкций не выдержит температурных нагрузок и дополнительного давления от насыпанных вертолётами 5-ти тысяч тонн материалов.
Специалисты высказывали опасения, что если топливо провалится вниз, то вызовет загрязнение грунтовых вод. Такие предположения послужили обоснованием для создания некоего барьера, который бы преградил путь движения топливных масс из расплавленного ядерного реактора в грунтовые воды. Было решено создать огромный железобетонный монолит под разрушенным реактором 4-го энергоблока.
Уникальностью этого сооружения было то, что плита под реактором должна была быть не только фундаментом, но и обладать свойством холодильника. Внутри этого монолита планировалось устроить систему трубопроводов для подачи воды с целью охлаждения пространства под реактором. Кроме того, при сооружении железобетонной плиты планировалось смонтировать измерительную аппаратуру различного назначения.
В сжатые строки была создана стена глубиной до 100 метров и протяженностью около трех километров. Начиная с мая и по декабрь 1986 года, в небе над зоной отчуждения и на дальних подступах к этим территориям был реализован уникальный комплекс работ по недопущению выпадения осадков на радиоактивно-загрязненные земли. В сжатые сроки был мобилизован весь технический и научный потенциал страны в области метеорологии для подавления дождевых облаков и активного препятствования их появления над чернобыльской зоной.
Для ликвидации последствий аварии была создана правительственная комиссия. Ликвидаторы работали в опасной зоне посменно: те, кто набрал максимально допустимую дозу радиации, уезжали, а на их место приезжали другие. Основная часть работ была выполнена в 1986—1987 годах, в них приняли участие примерно 240 тыс. человек. Общее количество ликвидаторов (включая последующие годы) составило около 600 тысяч.
В ликвидации последствий аварии на Чернобыльской АЭС участвовали 204 наших земляка, жителей Красноармейского района. Лучевая болезнь, страшное следствие облучения, забрала здоровье у каждого из них.
Сотрудники газеты «Голос правды» собрали имена участников ликвидации аварии:
Чебургольское сельское поселение
1. Вижанков Виктор Васильевич
2. Голубев Анатолий Юрьевич
3. Нохрин Владимир Викторович
4. Пахомов Владимир Геннадьевич
5. Пахомов Борис Васильевич
6. Серобаба Борис Федорович
Староджерелиевское сельское поселение
1. Колесник С.В.
2. Мясников Отто Константинович
3. Рябенко Василий Иванович
Трудобеликовское сельское поселение
1. Бокач Иван Михайлович
2. Брижашов Григорий Иванович
3. Власенко Сергей Евгеньевич
4. Воеводин Андрей Леонидович
5. Гончаров Александр Иванович
6. Евтушенко Виктор Иванович
7. Камшилин Виктор Иванович
8. Киланов Виктор Павлович
9. Коваленко Константин Петрович
10. Ковальчук Сергей Владимирович
11. Коробка Александр Иванович
12. Лоскутов Вячеслав Иванович
13. Лысенко Николай Петрович
14. Нестеров В.Д
15. Никитин Валерий Иванович
16. Оглы Мурадий Нейшович
17. Пискун Сергей Васильевич
18. Подобедов Александр Иванович
19. Резвушкин Илья Григорьевич
20. Сотников Анатолий Тимофеевич
21. Удовиченко Анатолий Степанович
22. Черноволенко Владимир Сергеевич
23. Черкасс Анатолий Иванович
24. Шмелев Анатолий Михайлович
25.Дмитриев Петр Николаевич
26. Шрейдер Александр Родионович
27. Яценко Сергей Анатольевич
Ивановское сельское поселение
1. Борисов Геннадий Павлович
2. Бурым Николай Владимирович
3. Зеленский Александр Григорьевич
4. Замула Алексей Федотович
5. Долматов Валерий Михайлович
6. Имнадзе Михаил Порфилович
7. Кучма Иван Архипович
8. Корочинский Александр Владимирович
9. Луговский Павел Иванович
10. Магомедов Нурмагомед Магомедович
11.Максунов Евгений Васильевич
12. Плюснин Петр Николаевич
13. Смирнов Валерий Александрович
14. Труфанов Владимир Федорович
15. Михалко Александр Данилович
16.Кривуля Иван Викторович
Протичкинское сельское поселение
1. Вареникин Анатолий Иванович
2. Дей Сергей Иванович
3. Ермаченко Л.В.
4. Кравцов Анатолий Андреевич
5. Кравцов Алексей Андреевич
6. Морозов Виктор Алексеевич
7. Нестерович В.И.
8. Паршин Николай Яковлевич
Старонижестеблиевское сельское поселение
1. Агафонов Николай Потапович
2. Аношкин Александр Николаевич
3. Безрученко Виктор Алексеевич
4. Величко Виктор Степанович
5. Голубев Владимир Владимирович
6. Горбатюк Леонид Аркадьевич
7. Еременко Алексей Степанович
8. Иванов Александр Павлович
9. Кавун Николай Иванович
10. Крышка Виктор Михайлович
11. Кирячек Иван Пантелеевич
12. Красовский Владимир Алексеевич
13. Лебидко Владимир Данилович
14. Линник Василий Захарович
15. Митин Виталий Иванович
16. Проненко Николай Семенович
17. Покоев Алексей Иванович
18. Сухарев Александр Васильевич
19. Самойловский Анатолий Петрович
20. Тибилов Виталий Даниилович
21. Троян Иван Иванович
22. Туркин Евгений Евгеньевич
23. Улизский Александр Вячеславович
24. Харитонов Александр Вячеславович
25. Чигрин Николай Степанович
Новомышастовское сельское поселение
1. Артеменко Александр Федорович
2. Васильченко Виктор Анатольевич
3. Ванин Сергей Александрович
4. Валеев Геннадий Загитович
5. Горбан Алексей Гурьевич
6. Дерид Алексей Павлович
7. Дымин Виктор Александрович
8. Зубарев Василий Павлович
9. Павлов Александр Николаевич
10. Пономарчук Виктор Андреевич
11. Порядин Евгений Серафимович
12. Потяка Николай Петрович
13. Рупкальвис Любовь Николаевна
14. Семикопенко Валерий Петрович
15. Сотников Николай Васильевич
16. Харченко Александр Петрович
17. Чащилов Геннадий Федорович
18. Чуприна Иван Васильевич
Полтавское сельское поселение
1. Алексеев Сергей Павлович
2. Андреев Геннадий Владимирович
3. Балабан Леонид Федорович
4. Башлай Александр Петрович
5. Бардиж Нуколай Григорьевич
6. Белоусов
7. Быков Алексей Александрович
8. Веселов Валерий Евгеньевич
9. Винник Георгий Кириллович
10. Воробьев Владимир Валерьевич
11. Воронович Александр Афанасьевич
12. Ганыч Василий Иванович
13. Гейко Михаил Юрьевич
14. Голованев Сергей Петрович
15. Греков Виктор Иванович
16. Гущина Александра Константиновна
17. Дзямка Николай Павлович
18. Жуков Виктор Иванович
19.Коваленко Ю.П.
20. Кулиш Виктор Михайлович
21. Купреев Виктор Иванович
22. Лошицкая Елена Григорьевна
23. Лукьянов
24. Марадуда Юрий Владимирович
25. Масленков Андрей Анатольевич
26. Паличев Степан Васильевич
27.Пантелеев П.М.
28. Пашков Василий Иванович
29. Пекур Алексей Александрович
30. Першин Михаил Михайлович
31. Пирогов Геннадий Федорович
32. Пирютин Владимир Иванович
33. Рубаненко Михаил Гаврилович
34. Соцкевич Виталий Петрович
35. Смола Николай Павлович
36. Суслопаров
37. Таранчев Николай Дмитриевич
38. Тишанских Александр Иванович
39. Чмырев Евгений Васильевич
40. Шульга Леонид Владимирович
41. Юшин
Октябрьское сельское поселение
1. Беляев Виталий Иванович
2. Бушманов Николай Сергеевич
3. Гресев Николай Григорьевич
4. Звягин Владимир Ильич
5. Зубков Николай Евгеньевич
6. Ильин Владимир Степанович
7. Корнев Виталий Васильевич
8. Кульков Леонид Ильич
9. Мардоян Аршак Торгомович
10. Маренин Олег Геннадьевич
11. Маренин Геннадий Васильевич
12. Матюшевский Анатолий Васильевич
13. Михайленко Валерий Александрович
14. Пискун Вячеслав Михайлович
15. Попов Александр Николаевич
16. Попукалов Николай Федорович
17. Порохняк Александр Александрович
18. Стенько Николай Николаевич
19. Салфетник Василий Валентинович
20. Супрун Виктор Карпович
21. Талалаев Виктор Леонидович
22. Ткачев Григорий Иванович
23. Третьяков Юрий Трофимович
24. Тютюнников Владимир Андреевич
25. Усов Николай Михайлович
26. Щербак Геннадий Алексеевич
Марьянское сельское поселение
1. Вакуленко Виктор Григорьевич
2. Жук Василий Алексеевич
3. Задорожка Василий Константинович
4. Куровский Виктор Иванович
5. Литош Николай Васильевич
6 Литош Геннадий Иванович
7. Мартьянов Алексей Аркадьевич
8. Миненко Сергей Николаевич
9. Моторный Александр Михайлович
10. Норик Николай Яковлевич
11. Погуляев Василий Павлович
12. Родак Александр Анатольевич
13. Строгий Леонид Викторович
14. Супрунов Виктор Андреевич
15. Тарасенко Николай Григорьевич
16. Тарасенко Павел Григорьевич
17. Трюхан Владимир Николаевич
18. Урманов Александр Федорович
19. Харченко Павел Васильевич
20. Чудинов Юрий Валентинович

В музее хранится множество литературы, документов, фотографий, газетных статей по данной тематике.
Приведем воспоминания нашего земляка Рябенко Василия Ивановича из станицы Староджерелиевской:
«Повезли в Динскую, там шло формирование. Выдали военное обмундирование — и на Чернобыль. Я работал на «Газоне», возил людей к самому реактору. Все эти два с половиной месяца жил в палатке, в том месте, где шла пересадка привозимых на вахту людей. Было ли страшно? Страшно – не знаю, нет, наверное. Просто давила тревога, беспокойство. Тогда никто ничего не знал, была первомайская демонстрация в Киеве и все такое, потом пошла гулять молва о смерти-невидимке. Ну, да, ничего, Бог миловал. Я до самой пенсии в агрофирме «Полтавская» шоферил, а с Нового года – все, на заслуженном отдыхе».
Ясно, что между строк этого повествования можно вписать целые страницы того, «как это было»: и про житье в палатке, и про гречневую кашу, которая в горле комом становилась.
Указом Президента Российской Федерации от 26 апреля 2011 года Василий Иванович Рябенко награжден медалью ордена «За заслуги перед Отечеством». (Из статьи «Бой чернобыльского значения», опубликованной на страницах газеты «Голос правды» 20 июня 2012 года).
Следующие воспоминания Николая Семеновича Проненко. Их сохранил и подготовил для публикации в газете «Голос правды» Александр Николаевич Косенко.
Николай Семенович Проненко, 1949 года рождения, житель станицы Старонижестеблиевской, был председателем районной организации «Союз Чернобыль». Он сделал очень многое для своих товарищей-ликвидаторов по их социальной реабилитации. Под его руководством Красноармейская районная организация чернобыльцев стала одной из лучших в Краснодарском крае. Умер 5 мая 2005 года от последствий радиационного облучения. Похоронен в станице Старонижестеблиевской.
Старонижестеблиевец Николай Проненко почти три месяца был задействован на ликвидации последствий аварии на ЧАЭС. Он умер в 2005 году, но написанные им собственноручно воспоминания сохранились в журналистском архиве. К 35-летию со дня катастрофы газета «Голос правды» опубликовала его подробный рассказ о событиях того времени.
«На ликвидацию последствий аварии меня призвали в сентябре 1986 года. Мы проходили медицинскую комиссию в районной поликлинике. Осматривали нас в спешке, всех признали годными. После собрали у здания райвоенкомата. Заместитель райвоенкома спросил: «Кто ранее был судим?» Этих людей отправили домой. А остальным вручили повестки на 6 сентября.
В назначенный день, к 7:00 утра, все пришли к военкомату. Нас провожали жены, дети, родственники и просто друзья. В 9:00 подали автобус, и мы отправились в Краснодар. Прибыли на пересылочный пункт. Там уже было много нашего брата. Нас разбили на две группы. Одна, в которой оказался и я, должна была отправляться в Днепродзержинск, другая — в ленинградском направлении.
Седьмого сентября 1986 года, в 11:00, мы прибыли на Днепродзержинский вокзал. Здесь уже поджидал транспорт, которым нас доставили в войсковую часть. Там, после бани, переодели и распределили по ротам. Это было в воскресенье. Потом покормили (замечу, что питание было очень скудным) и пригласили в летний клуб. Выступил подполковник Арнаут, рассказал о Чернобыле (он находился там уже два месяца на должности командира части).
В понедельник почти все вновь прибывшие вышли на работу в Днепродзержинске. Распорядок был армейский. Нам, 35-40-летним мужикам, приходилось утром делать физзарядку и ходить строевым шагом. Вспомнилась армейская служба… По прошествии трех дней нас построили на плацу и зачитали список людей, которые на следующий день, т. е. 10 сентября, поедут в Чернобыль — на работу по ликвидации аварии. В одной группе из 30 человек были только краснодарцы, в другой — парни из Грузии. Следом за нами в Днепродзержинск прибыли ребята из Армении.
Перед отправкой в зону ЧАЭС, рано утром, всех построили на плацу. Под духовой оркестр посадили в автобусы, и мы отправились в путь. Когда въехали в Киев, сразу поняли, какая нас ожидает опасность. Об этом красноречиво свидетельствовали многочисленные указатели на Чернобыль.
После Киева мы попали в какую-то сказку. Вокруг стоял прекрасный лес. Но его красоту портили трафареты: «В лес ходить запрещено», «Дрова рубить запрещено», «На обочину съезжать опасно» и т. д. Мы проезжали села, города, и везде было видно, какая страшная трагедия произошла: колодцы обмотаны целлофановой пленкой, окна закрыты…
Почти всех нас определили в первую роту — миксеристов. 11 сентября мы ознакомились с техникой и тут же приступили к работе — начали возить жидкий бетон по маршруту «Пункт перегрузки — ЧАЭС».
От самого Чернобыля до АЭС был хвойный лес, темно-зеленый, как на картине. А у поворота — возле указателя «ЧАЭС им. В.И.Ленина» — полоса метров около двухсот коричневого леса. Это, как нам объяснили, результат выброса радиационного йода.
И вот мы — я, Виктор Митин, Александр Тишанских, Геннадий Борисов, Валерий Слепченко, Виктор Морозов, Алексей Шкваро, Александр Вальтер, Василий Марченко, Олег Сыроватский, Анатолий Пронин, Владимир Филонов, Николай Кононов, Владимир Яценко, Владимир Данильченко, Николай Лукьяненко — приступили к работе. Нас разбили по экипажам. По три человека на КамАЗ СБ-92 «Миксер». Всем выдали карандаши — индивидуальные дозиметры, накопители и мы стали возить жидкий бетон на четвертый энергоблок — к самому чреву разбушевавшейся атомной стихии…
«…приходилось стоять у стен реактора по 10-15 минут, пока не выгрузят бетон.
В каждом районе четвертого энергоблока стояла будочка, где сидел оператор, и где должны были находиться и мы при выгрузке бетона. Но будочка была настолько маленькой, что только два худых человека там могли поместиться, тесно прижавшись друг к другу. А, например, такому, как я, и одному было мало места. Вот и приходилось стоять у стен реактора по 10-15 минут, пока не выгрузят бетон.
График у нас был — три смены по восемь часов, вместо положенных четырех смен по шесть часов. Работали с нами и гражданские ребята из Куйбышева. Но они сделают 3-4 рейса — и все, а мы по 10-13 за смену. Это потому, что, во-первых, мы были солдатами, а второе — наверное, дурнее нас, кубанцев, никого не было. Видимо, натура такая: раз надо, значит надо. Да и работали на износ, потому что знали: чем быстрее наденем «смирительную рубашку» на эту чуму, тем будет лучше для всех.
Напряжение чувствовалось в воздухе, хотя опасности, конечно, заметно не было. Радиация — смерть невидимая… Но самое страшное, как нам поясняли — это пыль. Поэтому днем и ночью поливали водой трассу, а мыльной пеной — обочины.
Последние для нас были равносильны смерти. Почему? Дело в том, что дорога была очень узкой. Две машины расходились впритирку друг к другу. И если ты на скорости «схватишь» обочину, то КамАЗ переворачивается, как спичечный коробок.
После каждой смены идем в баню. При входе сидит дозиметрист, проверяет прибором одежду и обувь. Снимаем с себя все, а на выходе уже одеваемся во все новое. Старая же спецовка в полиэтиленовых мешках вывозилась на территорию ЧАЭС. Там этого добра — горы.
Как-то меня послали с бетоном в Припять, залить площадку. Я загрузился и поехал. Сам город был обнесен колючей проволокой. Было ясно, что он брошен людьми. Прибыл в указанное место, разгрузился, отправился обратно и вдруг почувствовал: что-то неладное со мной творится. Начала болеть до тошноты голова, глаза, покалывало сердце. Понял, что получил большую дозу, как у нас выражались, «хватил лишку».
Я включил аварийные огни и поехал в пункт перегрузки. Встречные машины останавливались, давая мне дорогу. Товарищи поняли, что со мной творится неладное. По прибытии в пункт перегрузки с помощью ребят добрался до дозиметристов. Какую дозу я получил, неизвестно…
Меня посадили в автобус и доставили в санчасть. Оттуда на скорой повезли в поликлинику. Там взяли анализ крови и тут же дали направление в Киев — в госпиталь. Покатался я по Киеву в сопровождении старшего лейтенанта-медика, он набрал водки, и мы вернулись в свою часть. В госпиталь так и не попал. На другой день (хоть и положено было двое суток отдыха) я поехал с ребятами в пункт перегрузки, чтобы забрать свой карандаш (индивидуальный дозиметр). Почему-то мне выдали совершенно другой, под другим номером, и сказали, что у меня всего 0,50 рентген, и следует приступать к работе. Я сел на свой «Миксер» и поехал в зону смерти (так называли ЧАЭС). Доказывать что-либо было бесполезно. Мне прямо сказали, что форму на меня надели не зря, и приказ надо выполнять, иначе мною займется особый отдел.
Я отработал месяц в зоне аварии. Меня и Володю Яценко вывели из нее первыми. Тут же мне присвоили звание младшего сержанта и поставили в бессменный суточный наряд дежурным по 1-й роте, а Володю — по 4-й. Следом за нами из опасной зоны стали выводить и остальных наших ребят, но все продолжали работу в Чернобыле. Кто диспетчером, кто завскладом, кто водителем. В этом заслуга Вити Морозова. Мы с Володей давали ему данные о тех, кого выводят из зоны, а он уже подыскивал им работу.
Нам на замену прибыли наши товарищи Николай Таранчев и Виктор Греков. Когда они меня увидели, начали обнимать. «В Днепродзержинске прошел слух, — говорили они, — что ты умер при работе на ЧАЭС». Мы их поместили в нашу роту. Витя Греков сел на мой «Миксер», а Коля Таранчев — на автобус.
Во втором районе четвертого энергоблока из окон торчали концы арматуры и всякой всячины. Они мешали ставить сооружение, их надо было срочно обрезать. Построили полк и начали вызывать газоэлектросварщиков. Список зачитали, но оказалось недостаточное количество людей. Вот тогда и стали вызывать добровольцев, обещая им крупную сумму денег и отправку домой на следующее утро.
Добровольцы работали всего 30 минут (они сами нам потом говорили). Получили по три тысячи рублей наличными, а дозу им поставили всего по 2,5 рентгена.
Утром мы, увидев их лица, поняли, что парни обречены. Им вручили деньги, грамоты, сыграли «Славянку», погрузили в автобус и увезли. Все знали, что эти добровольцы — не жильцы на белом свете. И так тоскливо стало на сердце, что хоть криком кричи. Вскоре и наших ребят мы проводили. В Чернобыле остались я, Валера Слепченко, Коля Таранчев, Витя Греков и Витя Морозов. Через два дня я был отправлен в Днепродзержинск. 26 ноября 1986 года, в три часа ночи, я вернулся домой…»
26 апреля 2020 года на страницах «Голоса правды» были опубликованы новые воспоминания участников ликвидации аварии на ЧАЭС из Красноармейского района.
Давайте же познакомимся с ними.
Александр Сухарев, преподаватель ДШИ, станица Старонижестеблиевская:
— Меня направили на ликвидацию чернобыльской аварии, поскольку я служил в роте химзащиты войск авиации. Получил повестку из военкомата в середине мая 1986 года и поехал спасать Родину. Привезли нас в один из поселков под Чернобылем и высадили в чистом поле. Первую ночь я спал под открытым небом и проснулся от дождя, который окропил меня первой дозой радиации. Но тогда мы ничего не чувствовали — никакого изменения в нашем состоянии не было. Кругом прекрасная природа, даже местные аисты не подозревали о каком-то облучении и мирно летали над нашими головами.
На следующий день нам привезли палатки, инвентарь, и мы стали обживаться. Ну а вскоре началась наша работа по дезактивации зараженной зоны. На специальном транспорте мы ездили по соседним деревням и обрабатывали дома дезактивационным раствором. Также выкапывали грунт вокруг зданий и вывозили его на могильник. Но когда поднимался ветер со стороны станции, всю эту работу приходилось начинать снова. Поэтому от такого неблагодарного времяпрепровождения нас вскоре освободили и направили в автопарк — обрабатывать дезраствором машины, которые приезжали из Чернобыля.
Побывал я и на самом четвертом энергоблоке. Получилось так, что мы приехали на станцию, а нас там никто не ждал, и нашей группе пришлось просидеть два часа в самом очаге радиации. Потом, конечно, нам выдали халаты, респираторы, и мы промывали какие-то внутренние помещения реактора.
Вернулся я домой 30 августа, потому что нужно было приступать к работе в школе. В общей сложности ликвидировал последствия аварии 105 дней.
Когда меня спрашивают, чем же я занимался в Чернобыльской зоне, всегда отвечаю коротко: «Спасал Советский Союз от катастрофы». Что тут еще скажешь?
Александра Гущина, пенсионерка, станица Полтавская:
— В Чернобыле я работала с 15 августа по 7 декабря. Направили меня туда из города Северска Томской области, где я жила в то время. В зоне заражения руководила плановым отделом управления строительства, которое непосредственно занималось ликвидацией катастрофы. Мы отчитывались о выполненных объемах работ, выдавали справки о полученном облучении для выписки льгот при уходе на пенсию, начисляли людям зарплату в зависимости от зоны, в которой они были задействованы. В самом очаге взрыва разрешалось работать не больше двух часов. Наше управление находилось в отдалении от АЭС — на автостанции города Чернобыль, и сильного облучения мы не получали, поэтому мой рабочий день длился шесть часов. Однако после того как нас вывозили оттуда и доставляли в чистую зону, работа продолжалась снова. Мы жили в бывшем пионерском лагере «Чистые озера». И там у меня тоже был кабинет, где к моему приезду собиралась очередь — человек 30. Это были люди, у которых возникали какие-то проблемы с начислением зарплаты: кому-то документы не довезли, где-то что-то недосчитали, и мы разбирались с их жалобами. А потом еще нужно было отвечать на мешки писем, приходящие от ликвидаторов, отработавших в первом-втором сезонах. Получается, что я трудилась без выходных по 14 часов в день. И уже когда я отработала свой срок и должна была вернуться домой, меня попросили остаться еще на месяц, чтобы заняться комплектацией архива. Поэтому если и одолевало меня порой плохое самочувствие, то не от облучения, а от дикой усталости.
Страшный случай с превышением дозы радиации случился на моих глазах с одним из рабочих станции. Это был инженер-электрик, которому поручили проложить сеть в районе самого четвертого энергоблока. Но, вопреки инструкции, он отправился туда без дозиметриста. А дело в том, что около станции не везде, как говорится, фонило. Кое-где, по какой-то необъяснимой закономерности, оставались абсолютно чистые места, но были и просто убийственные очаги радиации. Поэтому везде нужно было проводить замеры. Но наш беспечный электрик, проработав на территории энергоблока четыре часа, вернулся, как ни в чем не бывало. Однако его лицо стало какого-то золотисто-коричневого цвета. «Да просто загорел на солнце», — отмахнулся горемыка. И вдруг его начало тошнить. В общем, за эти четыре часа он получил облучение в 25 рентген — двухмесячную дозу. Его сразу вывезли из зоны.
В общем, отработала я на ликвидации с лихвой. А на Кубань приехала в 2010 году. Здесь жила моя двоюродная сестра, она-то и сманила меня в этот благодатный край.
Николай Стенько, тракторист РПЗ «Красноармейский», поселок Полтавский:
— Я ликвидировал последствия чернобыльского взрыва в марте-апреле 1987 года и всего пробыл там 41 день. Нас разместили под Мелитополем и каждое утро привозили на станцию. Мы работали в самом очаге радиации — зачищали крышу энергоблока, подносили кирпичи для строительства стен вокруг саркофага. Смена длилась по 2-3 часа в день, хотя там и несколько минут находиться было опасно. А потом, нахватавшись радиации, извините, как кошки блох, отправились подальше от зоны — по близлежащим деревням и селам, где нам давали разнарядки как разнорабочим по уборке улиц, парков, кладбищ.
Сразу каких-то проблем со здоровьем я не почувствовал. Но годы спустя оно, конечно, пошатнулось. Отданный долг государству аукнулся мне второй группой инвалидности. Но тогда — в 1986-1987-м — когда все это случилось, у меня и в мыслях не было как-то «откосить», увильнуть, где-то отсидеться. Мы были готовы защищать страну от любых напастей, пусть и ценой своего здоровья».
Авария на ЧАЭС стала трагической неожиданностью для всех. Она так же унесла жизни многих людей: многие погибли при тушении пожара после взрыва; те, кто выжил — получил лучевую болезнь, и вскоре тоже умерли; а есть люди, которые до сих пор чистят Зону отчуждения от радиации — их жизнь сокращается на несколько лет.

Чернобыль - это память на много веков.
Чернобыль - это безутешное горе для вдов.
Чернобыль - это нынешний ядерный век.
Чернобыль - здесь заложником стал человек.
Чернобыль - это смерть саркофагом укрыта.
Чернобыль - здесь никто и ничто не забыто.

*Фотографии, грамоты и благодарности, хранящиеся в музее, размещены на официальном сайте музея в разделе «Фотолетопись» (Эхо Чернобыля)

СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННЫХ ИСТОЧНИКОВ

1. Авария на Чернобыльской АЭС и её последствия: Информация ГК АЭ СССР, подготовленная для совещания в МАГАТЭ (Вена, 25…29 августа 1986 г.).
2. Иллеш А.В., Пральников А.Е. Репортаж из Чернобыля: Записки очевидцев. Комментарии. Размышления. М.: Мысль, 1987. - 157 с.
3. Карпан Н.В. Хронология аварии на 4-м блоке ЧАЭС. Аналитический отчёт, Д. №17-2001, Киев, 2001.
4. Медведев Г.У. - Чернобыльская хроника. Издательство : Современник Год: 1989. – 240 с.
5. О причинах и обстоятельствах аварии на 4 блоке ЧАЭС 26 апреля 1986 г. Доклад ГПАН СССР, Москва, 1991.
6. Чернобыль. Дни испытаний. Книга свидетельств. Киев: "Радянский письменник", 1988. - 443 с.
7. Чернобыль. Зона отчуждения. Сборник статей. Издательство « Клуб Семейного досуга». Харьков. Белгород. 2011 г.
8. Статьи из газеты «Голос правды»

Рябенко Василий Иванович, 1987 год

Рябенко Василий Иванович (житель станицы Староджерелиевской)
Диброво, 1987 год.

Троян Иван и Еременко Алексей (жители станицы Старонижестеблиевской)

Семикопенко Валерий Петрович (сидит 1-й слева, житель станицы Новомышастовской), январь 1987 г.

Красовский Владимир Алексеевич
(житель станицы Старонижестеблиевской)

Величко Виктор Степанович
(житель станицы Старонижестеблиевской)

Шульга Леонид Владимирович
(житель станицы Полтавской)